Неточные совпадения
«Боже мой! кто это выдумал
путешествия? — невольно с горестью воскликнул я, — едешь четвертый месяц, только и видишь серое небо и качку!» Кто-то засмеялся. «Ах, это вы!» — сказал я, увидя, что в каюте стоит, держась рукой за потолок, самый высокий из моих товарищей, К. И. Лосев. «Да право! —
продолжал я, — где же это синее море, голубое небо да теплота, птицы какие-то да рыбы, которых, говорят, видно на самом дне?» На ропот мой как тут явился и дед.
Но мужички, вероятно по незнанию географического положения города Орлеана,
продолжали предлагать ему подводное
путешествие вниз по течению извилистой речки Гнилотерки и уже стали поощрять его легкими толчками в шейные и спинные позвонки, как вдруг, к неописанной радости Лежёня, раздался звук колокольчика, и на плотину взъехали огромные сани с пестрейшим ковром на преувеличенно-возвышенном задке, запряженные тройкой саврасых вяток.
На другой день, 7 сентября, мы
продолжали наше
путешествие. От китайского охотничьего балагана шли 2 тропы: одна — вниз, по реке Синанце, а другая — вправо, по реке Аохобе (по-удэгейски — Эhе, что значит — черт). Если бы я пошел по Синанце, то вышел бы прямо к заливу Джигит. Тогда побережье моря между реками Тютихе и Иодзыхе осталось бы неосмотренным.
Эта дипломатическая неточность, или, короче говоря, безвредная ложь, надеюсь, не имеет значения? — спросил Филатр; затем
продолжал писать и читать: «…родственник, Томас Гарвей, вручитель сего письма, нуждается в
путешествии на обыкновенном парусном судне. Это ему полезно и необходимо после болезни. Подробности он сообщит лично. Как я его понял, он не прочь бы сделать рейс-другой в каюте…»
И действительно, неделю спустя здоровье ее поправилось, и обе подруги
продолжали свое
путешествие.
Но тотчас же порядок мыслей у нее обрывался, и она говорила о новой квартире, об обоях, лошадях, о
путешествии в Швейцарию и Италию. Орлов же был утомлен поездкой по ресторанам и магазинам и
продолжал испытывать то смущение перед самим собой, какое я заметил у него утром. Он улыбался, но больше из вежливости, чем от удовольствия, и когда она говорила о чем-нибудь серьезно, то он иронически соглашался: «О да!»
Соня приехала сейчас же, вызванная телеграммой Семена Ивановича. Меня лечили долго и упорно и
продолжают лечить. Соня и Гельфрейх уверены, что я останусь жив. Они хотят везти меня за границу и надеются на это
путешествие, как на каменную гору.
И, однако ж, дело было так щекотливо, что Новиков, напечатав сначала обещание
продолжать эти отрывки, не мог сдержать слова, да и первый-то отрывок мог поместить не иначе, как с таким послесловием: «Сие сатирическое сочинение, под названием
путешествия в **, получил я от г. И. Т. с прошением, чтобы оно помещено было в моих листах.
В 1845 году он еще раз совершил
путешествие в Америку, чтобы содействовать лично распространению там своего учения С 1846 года он постоянно
продолжал свою пропаганду в Англии.
— Ну, тем вам лучше, — говорю, — а мне в мои лета, — и прочее, и прочее, — словом, отклонил от себя это соблазнительное предложение, которое для меня тем более неудобно, что я намеревался на другой день рано утром выехать из этого веселого города и
продолжать мое
путешествие. Земляк меня освободил, но зато взял с меня слово, что когда я буду в деревне у моих родных, то непременно приеду к нему посмотреть его образцовое хозяйство и в особенности его удивительную пшеницу.
Молодая женщина между тем
продолжала говорить поспешно, нервно, не входя в подробности, перескакивая с предмета на предмет, как путешественник, приехавший на последнюю станцию и собирающий последние силы, чтобы достигнуть цели своего
путешествия, не останавливается полюбоваться окружающими его видами, равнодушный от чрезмерной усталости к красотам природы, рассыпанным на его пути.
— Значит, едем? —
продолжал гость. — Сделаем вместе
путешествие, а потом вы свободны. Рука ваша пройдет, и вы опять будете в состоянии взяться за кисти и за палитру. Мы расстанемся там, где вы захотите меня оставить.
— Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? — по-французски спросил он, как бы
продолжая разговор, не раз веденный во время
путешествия.
Как могло случиться, что крестьянин Григорий Кареев, получивший тяжелые раны при взрыве судна,
продолжал длинное
путешествие морями и сушей и удальцы из-за него нигде не останавливались, а когда они уже много спустя плыли из Испании, после того, как у них там отобрали полоненных турок, то этот Григорий Кареев стал болеть от ран, полученных в начале их одиссеи; а когда они пришли в Рим, то Кареев у них так разболелся, что они дальше не могли плыть и простояли тут ради Кареева целые два месяца, и тогда только «вынули из него копье»?